Время гостей (сборник) - Страница 154

154

— Это явление — геофизический дефект вкупе с ноосферическим, — высказал свое мнение именитый ученый Арпад Аркабаранян. — Ширина долины, действительно, восемьсот метров, и в то же время — всего полтора. Если мы измерили верно, у нас получился двойственный результат. Разумеется, дело здесь в погодных условиях. Все в мире явления, включая сны, зависят исключительно от погоды. Обманулись именно камеры и животные, поскольку измерение им несвойственно. Только человек способен постичь истинную двойственность. Это обычное явление, если смотреть на него с точки зрения геофизических дефектов. Один из них: земля может либо приобрести, либо потерять восемьсот метров, которые непременно должны где-то возникнуть. К примеру, они могут протянуться вдоль всей полосы Кросс-тибер от юго-востока Канзаса через центральную Оклахому до Техаса. И даже деревья там могут появиться те же самые. Человек в здравом уме и твердой памяти будет возделывать землю на этих восьмистах метрах, разводить скот, но на самом деле этих метров просто не существует. Очень похоже на один район в германском Шварцвальде, называется Luftspiegelungthal. Он то есть, то его нет, в зависимости от обстоятельств и отношения к нему наблюдателя. Или еще Безумная гора в Моргане, штат Теннеси, она тоже иногда исчезает. А возьмите Мираж Литтл Лобо, к югу от Пресидио, что в Техасе. Два с половиной года пришлось качать из него воду, чтобы он опять обрел свойства миража. Выкачали три миллиона литров воды! Я очень рад, что сумел дать научное объяснение этому феномену, иначе я бы лишился покоя.

— Не понимаю, как ему это удалось, — пожал плечами именитый ученый Вилли Макджилли. — Кора кедра, дубовые листья и слово «питахауират». Это просто невозможно! Когда мы в детстве делали себе тайное укрытие, мы брали кору сизой ели, листья бузины и произносили слово «Боадицея». Здесь же все три элемента фальшивые. Я не могу найти этому научное объяснение. И это не дает мне покоя.

Вся компания двинулась обратно к расщелине. Роберт Рэмпарт продолжал тянуть свою песню: «Хочу мою землю. Хочу к деткам. Хочу к жене».

Нина Рэмпарт, пыхтя, выехала из узкой щели за рулем фургона и поднялась на поверхность сквозь маленький ход ниже забора.

— Ужин готов, мы заждались, Роберт, — сказала она. — Какой из тебя поселенец! Боишься ступить ногой на собственную землю! Идем сейчас же, надоело тебя ждать.

— Хочу мою землю! Хочу к детям! Хочу мою жену! — канючил Роберт Рэмпарт. — Это ты, Нина! Ты вернулась. Больше я тебя никуда не отпущу. Я хочу мою землю! Хочу к деткам! И хочу знать, что весь этот ужас значит.

— Пришло время решить, кто в этой семье носит штаны, — твердо сказала Нина. Подняла мужа, перекинула через плечо, понесла к фургону и затолкала внутрь. Потом с грохотом захлопнула дверцу, села за руль и на полной скорости покатила вдоль узкой расщелины, которая становилась с каждой минутой все шире.

Ух ты, расщелина явно приобретала нормальный вид! Скоро она совсем сгладилась, вытянулась в ширину и длину, как и положено долине. Психонексус в виде продолговатого купола приказал долго жить. Геофизический дефект вкупе с ноосферическим глянул правде в глаза, и ему тоже пришлось сдаться.

Семейство Рэмпартов наконец-то обрело свой надел. И узкая расщелина стала обычной зеленой долиной.

— Я потерял свою землю, — запричитал Кларенс Малое Седло. — Это была земля моего отца Кларенса Большое Седло, и я думал, что она станет землей моего сына Кларенса Голая Спина. Она выглядела такой узкой, что люди не видели, какая она на самом деле широкая. И даже не пытались ступить на нее ногой. И вот теперь я потерял ее.

Кларенс Малое Седло и именитый ученый Вилли Макджилли стояли на краю Узкой долины, приобретшей истинные размеры, — восемьсот метров в ширину и восемьсот в длину. Всходила луна. Она была такая большая, что заполняла собой треть небесного свода. Чтобы соединить горизонт и зенит, самую высокую точку над головой, потребуется сто восемь таких монстров. Это невозможно себе представить. Однако вы сами можете в этом убедиться, поглядев на восход луны и сделав расчеты.

— Держать за хвост енота и упустить его! — сокрушался Кларенс, — У меня была прекрасная бесплатная земля, и я потерял ее. Я вроде Иванушки-дурачка или библейского Иова. Жизнь моя кончена.

Вилли Макджилли огляделся украдкой. Они были одни на краю участка, сторона которого равнялась восьмистам метрам.

— Давай-ка попробуем еще раз, — сказал он.

И они взялись за дело. Разожгли огонь и стали в него бросать — что бы вы думали? — всего-навсего кору вяза. Кто сказал, что она не подействует?

Подействовала! Дальняя сторона участка приблизилась метров на сто, и из-под земли донеслись встревоженные возгласы.

Подбросили в огонь листьев рожкового дерева, и участок стал еще уже.

Из расщелины уже слышались отчаянные вопли детей и взрослых. А счастливый голос Мэри Мейпл воскликнул: «Землетрясение! Землетрясение!».

— Будь всегда моя земля цветущая и зеленая — травой и деньгами. И всегда широкая-преширокая, — говорил Кларенс нараспев, как говорят индейцы пауни. — А если сунутся чужаки, стань расщелиной и раздави их, точно букашек!

Люди добрые, участок был теперь в ширину не больше тридцати метров! И к воплям подземных жителей добавилось истерическое чихание заводимого мотора.

Вилли и Кларенс бросили в огонь остатки коры и листьев. Но слово? Слово! Кто вспомнит слово?

— Корсиканатехас! — проорал во всю глотку Кларенс Малое Седло, надеясь провести богов.

154